Рецензии на спектакли
От народовольцев до рок-клуба: турне по кружкам свободного духа На Малой сцене МХТ имени Чехова молодой режиссер Александр Молочников поставил уже второй спектакль — «Бунтари», самую технологически сложную премьеру этой площадки, заводную рок-одиссею по кружкам свободного духа. Идея сравнить народовольцев и панков 90-х пришла в голову Александру Молочникову-старшему, режиссер-сын в соавторстве с Михаилом Идовым мысль подхватил, развил (натурально — поиграл с ней) и выпустил насыщенный, «бутусовский » по духу спектакль, в котором все смешалось: люди, бунты, кровь, романтика, отчаяние — с известным уже два столетия финалом. Поколесив по Европе, Герман Лопахин (Илья Дель ) возвращается домой, где все по-старому: чаевничание, сила традиций, «Бричмулла» под гитарку и вздрагивающие от слова «свобода» крестьяне. Тряхнув зеленым импортным ирокезом, Лопахин отправляется наивно народовольствовать, встречает мимикрировавшего под бурлака нигилиста и анархиста Сергея Нечаева (Александр Кузнецов ), который без конца травит один и тот же ужастик про задохнувшихся на производстве детей, а потом организует бунтарский кружок. Куда входят дворник, студент Иван Иванов, Софья Перовская и еще одна барышня, а вскоре его подминает под себя обаятельный негодяй Нечаев, высмеивающий наивность менее кровожадных «коллег». Где-то тут же, в эклектичной и безвременной коммуналке русской жизни, крепнет движение декабристов. Перед выходом на Сенатскую площадь «диктатор восстания» Трубецкой (Юрий Кравец) принуждает товарищей спать — и взъерошенного Пестеля (Павел Ворожцов ), и трогательного зануду Рылеева (Артем Быстров ), чью тяжеловесную программу походя, мчась по бальному залу на роликовых коньках, ранее высмеял Александр «солнце русской поэзии» Пушкин (вечно ухмыляющийся Григорий Сиятвинда в курчавом оранжевом парике). Даже в кратком пересказе недлинный спектакль Молочникова обретает ту живость, ироничность и концентрированность, что царят на сцене: пока Лопахин ходит в народ, на холодильник проецируются то Мамонов, то Кинчев; драка в музыкальном клубе происходит в слоу-мо, декабристов на время сменяют недовольные зрители «Музыкального ринга», которые порицают рокеров и задаются вопросом, зачем это все, есть ли у них душа, способны ли они спеть что-то доброе для усталых работяг. Эдакий диджей-сет отечественного бунтарства, через который красной линией проходят песни рокеров 80-х — и БГ , и Цой , и Мамонов , и Кинчев , и «Ноль». Через призму ретроспекции вчерашние герои баррикад, зажатые между толстой царской подошвой и народным недоумением, выглядят и как фрики, и как идеалисты, и немного наивно, и чуть-чуть страшно. Молочников и Идов не ставят равенство между бунтом и добродетелью, а успешная коммунистическая революция вообще вынесена за скобки. «Бунтари» — это про свободу без причины (а потому, обреченную на неудачу), про уставших послов рок-н-ролла в неритмичной стране (эту песню исполняют Маркс, Энгельс и Бакунин). Здесь циничный Нечаев пускает слезу, когда узнает, что его именем улицу в Петербурге так и не назовут, здесь в приказе ко сну перед восстанием обнаруживается манифест («Революционер должен делать то, что он не хочет делать»), а Пушкин здесь говорит только в рифму, потому что все остальное бессмысленно. Трагедия повторяется фарсом, оранжевый парик вспыхивает солнцем, а нерв свободы будет биться вечно.
