Дозорные
К 75-летию режиссера Американский акцент и анимационный апостол британской комик-труппы «Монти Пайтон», кошмар продюсеров и мрачный сказочник, Терри Гиллиам прошел долгий путь от патлатого травокура, который дернул из США в конце 60-х, когда дело запахло жаренным и стало немножко нервно, до живого классика, чей каждый новый фильм по-прежнему дробит зрителей пополам. Одних новая реинкарнация антиутопического цирка Гиллиама восхищает, других заставляет ворчать, что годы берут свое. Годам есть, что брать: биография Гиллиама заставит нервно ржаветь в сторонке любые американские горки, а его «Гиллиамески. Предпосмертные мемуары», вышедшие в этом году, судя только по обрывкам, — вещь едва ли не более увлекательная, чем иные картины американца (на прилавках российских книжных 300 страничная автобиография режиссера с его коллажами и рисунками появится со дня на день). Поклонник несупергеройских комиксов, сатирического журнала MAD, сюрреалистов (в первую очередь, Дали), Достоевского и других разнородных культурных явлений, Гиллиам жил так же причудливо. Из-за бушевавшей в США коммунистическая паранойя, будущий режиссер решил узнать «врага» в лицо, начал зачитываться русским классиком, да так и полюбил. Не нюхав даже репродукций работ Макса Эрнста , рисовал для сериала и фильмов группировки «Монти Пайтон» титры, которые критики сравнивали с работами видного сюрреалиста. Мечтал экранизировать «Хранителей » Алана Мура (дважды — в 1989-м и 1996-м), но, к облегчению великого комиксиста, фильм так и не стал явью. Зато это удалось Заку Снайдеру , зачем-то съязвившему в адрес «терри гиллиамов» и схлопотавшему не самый добрый отзыв от Мура, который любые экранизации своих произведений, мягко говоря, не очень любит. Каждое десятилетие снимал по важной антиутопии (от «Бразилии » до «Теоремы зеро «) или мрачной сказке («Джабервоки», «Бандиты во времени «, «Король-рыбак», «Страна приливов «), иногда совмещая эти два направления. При этом не забывал про кочующий из фильма в фильм образ рыцаря (проще назвать картину, где нет персонажа в латах или хотя бы картины или статуи с изображением оного). Мог также снять первые две части «поттерианы», если бы студия Warner bros. не проигнорировала пожелания Роулинг , фанатки Гиллиама, и не назначила Криса Коламбуса. Гиллиам сначала расстроился, скептически отозвался о получившихся фильмах, но похвалил версию Куарона , а уже в 2005 году решил, что этот проект был не для него — слишком уже дорогой. Была «невстреча» и более обидная: великий и ужасный Стэнли Кубрик видел американского «монти пайтона» в роли постановщика сиквела «Доктора Стрэйнджлава «. Гиллиам узнал об этом только несколько лет назад и страшно расстроился: другая возможность поработать с Кубриком — нарисовать титры к «Заводному апельсину » — тоже сорвалась (на все про все художнику могли дать всего неделю). Наконец, уже полтора десятилетия Гиллиам по-сизифовски толкает в гору неподъемный булыжник под названием «Человек, который убил Дон Кихота», где уже неоднократно и по самым разным причинам сменялись исполнители ведущих ролей, а сценарий, вероятно, переписан невиданное количество раз. Сейчас он грозится снять сериал по мотивам «Бандитов во времени» и нечто совершенно иное под названием «Детектив Детектив», выросший из сценария, который они с Ричардом ЛаГравенезе написали сразу после сотрудничества на «Короле-рыбаке». Впрочем, история нереализованных проектов Гиллиама — это кладбище китов и повод для еще одних предпосмертных записок (с выдержками из сценариев и рабочими иллюстрациями). В череде фантасмагорических миров, примеряющих самые разные жанровые маски (стиль режиссера принято называть баррочным), Гиллиам всегда был верен не только находчивости и абсурдизму школы «Монти Пайтон», но и антиутопической линии, которую чередовал со сказочным повествованием (чьим самым продюсерским и художественно беспомощным проявлением оказались «Братья Гримм «). При этом антиутопии Гиллиама, преимущественно написанные с нуля, вылупились из видных романов XX века, как «Бразилия», неспроста снимавшаяся в 1984 году. Даже оседлав сложно экранизируемую прозу Хантера С. Томпсона , Гиллиам выпятил не только красочные приходы, но и отчаяние, антиутопию в зародыше, трескающуюся скорлупу на яйце с безжалостным пресмыкающимся. Спустя полтора десятилетия в «Теореме зеро» он вернется к механическому миру, где каждый — винтик и руки на клавиатуре. Не без некоторого блеска, но уже с явной усталостью (впрочем, из-за кажущейся серьезности тотальный стеб автора мало кто оценил). Усталостью от неудач, проблем с финансированием и скорости вращения земного шара (хоть юбиляр и не брезгует компьютером и социальными сетями, все-таки относится он к ним с должным, во многом возрастным скепсисом). Наконец, сложно снимать после того, как твой опус магнум — «Воображариум доктора Парнасса «, где наглядно сошлись почти все гиллиамовские темы, методы и фетиши — проваливается в прокате и с некоторой прохладой встречается и критиками, и зрителями. Он, впрочем, не унывает: написал книгу, понастроил планов и даже поздравительную карикатуру на юбилей не без удовольствия опубликовал во всех сетях. Возможно потому, что оказавшись в кинематографическом или вообще творческом зазеркалье, Терри Гиллиам чуть-чуть, но снова молодеет.
