История кино

 Образ учителя в советском кино трансформировался и изменялся. В каждую из эпох была своя специфика изображения учителя – экранный педагог должен был соответствовать «текущему моменту». Сначала — пламенный сторонник революции, подвижник, строитель нового общества и воспитатель нового советского человека. «…Главная задача учителей – учить «Грамоте, Добру и Правде», а оттого они и заняты прежде всего организацией образования и со всей возможной быстротой становятся директорами школ, после чего обретают практически обязательный для сталинского кино героический статус со всеми внешними его атрибутами: орденами Ленина, депутатскими мандатами и прочим. … В фильме «Сельская учительница» Вера Марецкая сыграла не человека, а идею, персонализированную государственную функцию, отчетливо запараллеленную с центральной богиней позднесталинского пантеона – Родиной-матерью.» («Историк в истерике» Вадим Михайлин, Галина Беляева) В 1960-70-е годы в советском кино преобладает более»живой», реальный, немифологический образ учителя. Он — друг ученика, демократичный, иронический интеллектуал; живой человек, зачастую несчастливый в личной жизни. «Школа показана в этих фильмах как специфическое место, где происходит взаимный воспитательный процесс,сложный одновременный духовный рост и учителя и его подопечных, где реализуются лучшие принципы гуманистической педагогики. …Илья Семёнович Мельников, историк из «Доживём до понедельника» с грустью констатирует: «Мы совершенно не знаем их (учеников) и не занимаемся нашим главным делом – воспитанием… Давайте заниматься другим ремеслом, где брак дешевле обходится». И, наконец, Учитель — социально неуспешный тип, малообеспеченный, необразованный, неухоженный, не владеющий достоинством, престижем, не вызывающий почтения. …Оценка учителя и учительства как культурного феномена выражается уже не с позиции взрослого, а с позиции ученика, общество через кинематограф перестаёт быть апологетом учителя и становится на сторону ученика. Начиная с 80-х годов и по настоящее время усиливается ироничность, жёсткая реалистичность, порой сюрреализм в изображении учителя на киноэкране.» («Образ учителя в советском и современном российском кинематографе» Шипулина Н. Б) Были ли в вашей жизни те настоящие школьные учителя, которых мы видели на экранах СССР? «Сельская учительница», 1947 (Учительская газета, 1947 год, ноябрь, №46. «Путь народной учительницы» А.Демина) Фильм о жизни учителя в дореволюционной России и о старой школе, о советском учителе, советской школе, о советской действительности. В нем создан незабываемый образ народного учителя. ..Выпускной бал в дореволюционной гимназии. Балкон. Ночной Петербург. Из зала доносятся звуки вальса. На балконе Варенька , героиня фильма, и ее друг студент-революционер Сергей Мартынов. Окончив гимназию. Варенька собирается теперь ехать в Сибирь, учить детей. Мартынов предупреждает ее о трудностях. «Мне просто кажется, — говорит Варенька, — что там очень нужны учителя, больше, чем где бы то ни было, и никто туда не хочет, а я мечтаю. Вот буду учить детей. Мне кажется, если человеку долго внушать хорошее,и делать это от чистого сердца, то любой, самый плохой человек переменится. Только надо непременно от чистого сердца!» Дождь, ветер, слякоть, грязная, вязкая сибирская дорога. На телеге с глобусом в руках Варенька. Её возница — школьный сторож Егор. Деревне нужны работники, говорит Егор, а учить детей — глупая затея. С тяжелым чувством смотрим мы кадры, показывающие встречу в селе молодого учителя. Неприветливо встречают Вареньку жители. С недоверием, даже с некоторой враждой смотрят они на неё. С первых часов своего пребывания в селе она сталкивается с фактами датой темноты и бескультурья. Кадр за кадром проходят перед нами, показывая тернистый путь юной учительницы в далекой дореволюционной сибирской деревне. Всю себя отдает Варвара Васильевна делу обучения и воспитания детей, «от чистого сердца» учит их читать, писать, считать, мечтать, учит правде, готовит стать сильными и смелыми. Ее труд сложен. Немало на ее пути огорчений, но немало и радостей. Меняется отношение местных жителей к учительнице, она им становится близкой и родной. А дети её обожают. Сибирские злые ветры «не вырвали и не заморозили» убеждений Варвары Васильевны. Но какой тяжелый путь она прошла! …Шли годы. Упорно трудилась Варвара Васильевна. Урок шел за уроком, сменяясь переменой. Но вот настала перемена для всех: свергли царя. Сторож Егор принес эту весть в школу. Не дожидаясь конца урока, он дает оглушительный звонок. …Настал, наконец, Великий Октябрь. Варвара Васильевна в первых рядах борющихся за новую, советскую деревню. Тяжелая эта борьба… Годы коллективизации. Озверевший кулаки решили расправиться с учительницей. «Нынче ночью вас хочут зарезать, а школу сжечь», — пишет Варваре Васильевне один из ее учеников. Тихая зимняя ночь. Пронзительно свистит вьюга. Учительница идет в дом одного из кулаков. Ее не ждали. Звериные рожи с затаенной злобой смотрят на женщину. Вот-вот растерзают ее. Но Варвара Васильевна смело смотрит в лицо смерти.В решительный момент врывается группа крестьян. Для них Варвара Васильевна теперь уже не просто «учительша». Она — родной и близкий человек, который открыл глаза их детям, вывел их на широкую дорогу жизни. Годы бегут. Село Шатры становится городом. На месте убогого двухклассного училища стоит красавица новая школа. А как изменились бывшие ученика Варвары Васильевны! Пров Воронов, которого раньше не принимали в гимназию, теперь стал профессорам. Дуня Острогова — учительница. Она пришла работать в шатровскую среднюю школу к директору Варваре Васильевне. Пров, приехав домой, заходит навестить родного ему человека, Варвару Васильевну. Фильм кончается, как и начинается — балом. По это совсем иной бал! Это слет победителей, выпускников советской школы. Победители пришли встретиться со старыми друзьями. Они пришли к своей учительнице. Один за другим они входят в зал радостные и веселые. Величественная, простая, сердечная Варвара Васильевна встречает своих питомцев. «Первый учитель», 1966 (История советского кино. Т. 4.) Фильм об учителе Дюйшене , фанатике революции, стремящемся то ли преобразить вековой уклад, то ли выжечь косный мир дотла, обратив его в бесплодную пустыню. Год 1924-й. В затерянный среди гор аул приезжает худой парень в поношенной солдатской шинели. Собравшимся людям он говорит, что его послал комсомол учить детей аула и что он собирается открыть школу в байской конюшне. Окружившая толпа недоверчиво, с насмешкой слушает его. Так завязывается конфликт между Дюйшеном и темными, забитыми людьми, не понимающими его. Ha пути Дюйшена с его страстной убежденностью встают равнодушие, непонимание, вражда. Конфликт между людьми, еще находившимися во власти старых представлений, и великой идеей о революционном прогрессе обнажен до предела. И между этими двумя полюсами разворачивается драматическая история шестнадцатилетней Алтынай. Судьба Алтынай движет сюжет. С ней связаны лучшие эпизоды фильма. Нельзя забыть улыбку Алтынай, которую она дарит Дюйшену, прячась за столбом во время боя. Постепенно возникает и растет чувство Алтынай к Дюйшену. Учитель старается защитить ее, вступает в борьбу с баем, который хочет насильно взять Алтынай в жены, лишить ее юности, подавить мечту о другой, лучшей жизни, о знаниях, свободе. Отдельные эпизоды борьбы Дюйшена за школу, за своих учеников, за Алтынай показаны на экране с жесткой, суровой правдивостью. Отняв у бая обесчещенную Алтынай, отправив ее в Ташкент и возвратясь в аул, Дюйшен видит сгоревшую школу и узнает, что, спасая школу, подожженную баем, погиб один из лучших его учеников — Суван. Конфликт между односельчанами и Дюйшеном достигает высшего напряжения. Пришедшие в отчаяние люди, видя в Дюйшене виновника их несчастья, хотят выгнать его из аула. Но Дюйшен берет топор и начинает рубить тополь — единственное дерево во всем ауле: ему нужен материал для строительства школы. Вместе с тополем как символом старого он как бы хочет «срубить» и закостеневшие обычаи, невежество… Старое защищается яростно, но и новое активно борется за свои права. Сила побеждается силой — такова идея фильма. _____________ «Режиссер без вежливых умолчаний, резко и грубо сдирает с истории жизни красноармейца Дюйшена — первого наставника детей и взрослых в полудиком ауле, пришедшего сюда вместе с Советской властью — все покровы внешней благопристойности. Эта история не для людей, пришедших в кино отдохнуть, развлечься… Спасение Дюйшеном его ученицы, его любимой девочки Алтынай от плотоядных объятий громадного, жирного бая происходит не в самые последние минуты, как обычно бывает в фильмах, а уже после того, как безжалостные эти минуты остались позади, необратимо миновали… Однако нас делают свидетелями их не для того, чтоб мы просто ужаснулись, а чтоб не забывали. Чтоб помнили и страшного бая, и прекрасного Дюйшена. Потому что голодный, тощий, оборванный герой, — это живой образ душевной силы народа. Не жалея себя, неистово, до крови бьет и бьет Дюйшен по байскому укладу. И столкновение юного жизнепроходца со старым, устойчивым, неподдающимся бытом словно высекает в фильме целые снопы искр, рождая тот внутренний блеск, которым освещены изнутри даже самые тягостные эпизоды этого фильма» (Нина Толченова Огонек, № 38, сентябрь 1966 г) «Мимо окон идут поезда», 1965 («Отрицание двоедушия», И.Рубанова, «Советский экран» 1966 год , ноябрь № 22) …В дальний таежный городок приезжает из Москвы молоденькая учительница. Она такая молоденькая, что даже не может привыкнуть к собственному отчеству. «Лида»,— представляется она директору. «Лидия Сергеевна», — с ласковой улыбкой, однако настойчиво поправляет её директор. С самого появления в школе-интернате Лида не может понять порядков, заведенных здесь директором Федором Федоровичем, а когда понимает, не хочет им подчиниться. В интернате города Гусева, где «нет ни Большого, ни даже Малого театра» (крылатая острота Федора Федоровича), сосуществуют два мира. Сначала они сосуществуют на мирных началах. Потом между ними вспыхивает борьба. Один мир создан по воле и подобию директора: койки в спальнях должны быть аккуратно заправлены; в классных журналах недопустимо большое количество двоек; ученикам надлежит участвовать в самодеятельности, а их родителям — вовремя платить за содержание детей в интернате. Все это хорошо, все так и должно быть. Дело только в том, что порядок —единственная цель воспитательной методы Федора Федоровича. Этой цели подчинено все. Директора играет артист Лев Круглый. Играет точно и резко, но без заострений, без открытого публицистического негодования. Его Федор — человек, которого вы можете встретить на улице, услышать с трибуны уважаемого собрания или оказаться директором школы, в которую вы отдали своего ребенка. Размеренному миру директора противостоит вихрастая ребячья республика. Справедливость требует сказать, что Э. Гаврилову и В. Кремневу еще трудно работать с детьми-актерами. Местами, особенно в первых эпизодах фильма, детские лица ненатуральны, местами фальшивят детские голоса. Но и задачи у маленьких артистов в этой картине сложнее, чем во многих других, потому что ребятам из гусевского интерната в общем-то невесело. Железный порядок директора наступает на их радость. Под его пятой слабые становятся лживыми, а то и подлыми, те, что сильнее и искреннее,— замкнутыми и невеселыми. Так возникает первое предчувствие нравственного раздвоения. Однако же нет такого ребенка, которому бы раздвоение легко сошло. Двоедушие неумолимо становится началом равнодушия. И вот уже справедливый живой паренек тянет, глядя на учительницу тусклыми глазами: «Ерунда все это, ерунда». Все — это дружба, справедливость, достоинство. Этот тусклый, унылый взгляд не однажды возникнет на экране. Так смотрят в картине дети, которых заставляют слушать «проникновенные трели» завучихи о размножении лягушек, так смотрят и некоторые другие педагоги. Случай, происшедший с мальчиком Сашей Зенковым, учеником 7-го «Б» класса гусевской школы-интерната, перестает быть местным ЧП. Он вбирает в себя проблемы, тесно связанные с воспитанием, общественной моралью. Грозной агрессии равнодушия пытается воспрепятствовать Лидия Сергеевна, та самая молоденькая учительница, что приехала в Гусев. Наверное, совсем недавно Лида ходила с товарищами в туристские походы, пела самодельные студенческие песни о честности, о братстве, о верности себе. Ей и в интернате лучше не с учителями, а с ребятами. Она видит школьные события не из учительской, а как бы со школьной парты, изнутри класса. Пять верзил избили худенького парнишку. Ну, а по отдельности, один на один, одолели бы они его? И Лида устраивает «драку чести», чтобы трус прошел через горечь поражения, а правый вкусил нектар победы и тор шествующей справедливости. Неопытной Лиде не сладить с хитрым, энергичным Федором Федоровичем. Однако и подчиниться ему Лида но может. Это означало бы согласие на двоедушие. Двоедушие Лида отрицает. Таков смысл финала — сильного и решительного. «Республика Шкид», 1966 («Спутник кинозрителя», январь 1967 года. Кинокритик Людмила Погожева). Действие фильма происходит в 1922 году, когда в Советской России было 4 миллиона беспризорных детей… Как вопрос особой государственной важности, возникла тогда проблема: что надо сделать, чтобы приобщить беспризорников к сознательной жизни, сделать их полноправными гражданами Советского государства? Находились энтузиасты, люди широкого сердца — они брались за трудное дело перевоспитания. Обо всем этом охотно говорило искусство. Помните прекрасный фильм «Путевка в жизнь»? Образ, созданный в этом фильме актером Баталовым? Только что вернувшийся с фронта гражданской войны герой вновь «воюет» за нового человека… Воюет и побеждает… Фильм имел огромный резонанс. И если сравнить новую картину «Республика Шкид» со старой картиной «Путевка в жизнь», то, пожалуй, пальму первенства придется отдать старой… Но и в новом обращении к материалу о беспризорных детях мы найдем немало интересного, умного и серьезного. Мы встретимся здесь с современным взглядом на многие вещи и почувствуем добрый юмор, с каким рассказывают создатели фильма о трудных мальчишках и их воспитателях. Хочу обратить внимание зрителей на созданный в фильме образ директора школы полутюремного типа — Виктора Николаевича Сорокина, которого ребята назвали Викниксор. Его играет актер Сергей Юрский — один из интереснейших театральных актеров, немало сделавший и в кино. Юрский не просто играет то, что ему предложено ролью. Он создает индивидуальный характер, лепит определенный тип человека. Ему известно все о Викниксоре. И мы узнаем о нем гораздо больше того, что показано на экране. Догадываемся о прошлом, о будущем, представляем себе весь жизненный путь доброго, славного Викниксора. Он интеллигентен, он до революции учился в университете, он хорошо воспитан, нежно любит старушку маму, робок с женщинами, влюблен в молоденькую учительницу Эллу Андреевну, несколько старомоден, напоминает Чехова, его любимых героев… Но черт возьми! Откуда у этого Викниксора столько смелости, мужества, любви к ребятам, юмора, трезвости взгляда, настойчивости и находчивости в трудных обстоятельствах, веры в людей? И ответ здесь один — во всем «виновата» революция. Быть бы Викниксору просто добрым, гуманным учителем, если бы не революция. Она разбудила в нем инициативу, дала уверенность в своих силах, крылья… И Викниксор во всеоружии лучших своих качеств вышел на борьбу за нового человека… Все это можно «прочитать» в подтексте роли, которую играет Юрский, играет в лучших традициях сценического реализма. Фильм состоит из 9 новелл, имеющих разные названия. Например, «Граф Замазкин», «Где не ступала нога человека»… Роли воспитанников школы имени Достоевского (ШКИД) играют не актеры, а подростки и, надо сказать, играют хорошо, хотя среди юных исполнителей не оказалось, равного по темпераменту тому пареньку, который когда-то сыграл роль Мустафы в «Путевке в жизнь». Укажу и еще на одно бесспорное достоинство фильма — в нем очень точно воссоздан колорит эпохи, начала 20-х годов. «Угар НЭПа», вызывающий особенное озлобление у обездоленных ребят. Свою ненависть к миру нэпманов они готовы перенести на всех людей, они неистовы, анархичны… И сколько же надо было проявить терпения, чтобы исчезла озлобленность в душах, чтобы вместо блатной песни: «По приютам я с детства скитался, не имея родного угла», родился школьный гимн: «Бросим прежнее житье, Позабудем, что прошло, Смело к новой жизни…» «Доживем до понедельника», 1968 («Спутник кинозрителя», октябрь 1968 года. Кинокритик Владимир Шалуновский) Фильм «Доживем до понедельника» повествует о всего лишь нескольких днях из жизни одной московской школы её учащихся и преподавателей. Но в этих нескольких днях удивительно и с большой образной силой раскрываются жизнь школы и школьников, школы и учителей. Как вести урок, как учитель должен строить свои взаимоотношения с учениками? Что предпринять, если школьник демонстративно не желает отвечать на вопросы педагога? А если весь не захотел заниматься? Тысячи, нет — миллионы раз подобные вопросы возникали и разрешались в повседневной школьной практике. И всё же нет на них единственных, стандартных ответов. Перед кем бы ни вставали они – перед многоопытным учителем или перед вчерашней студенткой, они всегда решаются заново. Дела и дни героев фильма — Ильи Семеновича Мельникова (артист В.Тихонов ), Натальи Сергеевны Гореловой (артистка И. Печерникова ) и других — убедительно, с хорошим художественным тактом говорят нам об этом. …Под потолком 9 «в» класса носится испуганная, затравленная ворона. Она бьется об оконное стекло, шарахается к портрету Ломоносова, попадает на шкаф. В классе шум, крик. Разгоряченные погоней школьники лезут на парты, взбираются на подоконники, размахивают тетрадями, книжками. На все это столпотворение широко открытыми (и без того огромными) глазами смотрит молоденькая учительница английского языка Наталья Сергеевна. В глазах отчаяние, испуг, удивление. И слезы. Слезы беспомощности. Сорван урок, позор на всю школу, сколько будет разговоров. Какой удар по ее авторитету, по ее самолюбию! И со стороны кого? Со стороны этих мальчиков и девочек, с которыми у нее начали складываться чисто товарищеские отношения… А вот ситуация совеем иного плана, Светлана Михайловна , учительница русского языка, давно уже неравнодушна к историку Илье Семеновичу. Впрочем, тут нет ничего особенного: и он, и она —люди одинокие, уже не молодые. Их совместная жизнь, надо полагать, была «решена» не только Светланой Михайловной, но и другими учителями. И вдруг в школе появляется новая учительница. Молодая, красивая. И Илья Семенович влюбляется в нее. Влюбляется, как мальчишка. Хотя эта новенькая — она-то и есть Наталья Сергеевна — едва ли не на 20 лет моложе него и когда-то он учил ее в этой школе. Правда, тогда Наташа была влюблена в Илью Семеновича, Но одно дело любовь школьницы к обожаемому учителю и совсем другое — взаимоотношения двух взрослых людей, товарищей по работе… «Учитель пения», 1972 («Спутник кинозрителя», февраль 1973 года. Кинокритик Галина Сенчакова) Главную роль в этом фильме исполняет популярный актер советского театра и кино Андрей Попов. Он создает образ удивительно привлекательного человека, чистого и щедрого душевно, живущего по законам добра и справедливости. Наверное, именно поэтому к нему так тянутся дети, так искренне любят его, так доверчиво открывают ему свои сердца. Герой Попова Соломатин — учитель пения в школе. Жизнь у него не очень легкая — его большая семья живет в старом доме, где хотя и уютно, но тесновато. Львиную долю жилой площади в квартире занимает рояль. Конечно, семье было бы легче, если бы Соломатин играл на скрипке… К тому же, фильм начинается с того, что учитель пения приносит в дом щенка. Щенок — это почти член семьи, за ним надо ухаживать, с ним надо гулять, и, в конце концов, ему тоже нужно место для жизни… Но Соломатин не слушает протестов жены. Щенка подарили ему дети, и он ни за что не расстанется с ним. Но щенок исчезает… История пропажи щенка, поиски и благополучное возвращение «блудного пса» к Соломатину и составляют одну из сюжетных линий картины. Параллельно развивается вторая, более серьезная, — это история становления мальчишечьего хора, который побеждает на конкурсе, а по существу — история становления ребячьих характеров, постижения детьми таких понятий, как дружба, верность, преданность, любовь к своему делу. Картина, снятая режиссером Н. Бирманом, человечна, тепла и искренна. В ней много юмора, много смешных эпизодов, много хорошей музыки и песен. В юных зрителях, которым она предназначена, она, несомненно, будет воспитывать самые добрые, гуманные чувства. «Это мы не проходили», 1975 («Спутник кинозрителя», январь 1976 года. Кинокритик Армен Медведев) Первый свой фильм режиссер Илья Фрэз поставил несколько десятков лет назад. Детская комедия «Слон и веревочка» (по сценарию А. Барто) и сегодня, вопреки бегу времени, излучает с экрана веселье, радость, доброту.Понятие манифест звучит излишне высокопарно в приложении к той давней бесхитростной ленте, И все же… Много лет беззаветно верен И. Фрэз своему излюбленному герою и зрителю — юному человеку, вступающему в жизнь, осваивающему жизнь. И никогда не изменяет он правилу: разговаривать с детьми о серьезном и важном просто и доверительно, увлекательно и весело. И постоянно ищет себе союзников среди лучших наших детских писателей, вместе с ними вглядываясь в мир сегодняшнего ребенка или подростка, живущего рядом. Однако постоянство творческих устремлений Ильи Фрэза заставляет задуматься о природе дистанции, отделяющей ленты «Слон и веревочка» и «Первоклассница» от более поздних работ режиссера «Я вас любил», «Чудак из 5-го «Б» или фильма «Это мы не проходили». Первое, что заменяешь: герои фильмов И. Фраза повзрослели. В буквальном смысле это постигаешь на примере Наташи Защипиной. В представлении вот уже двух поколений детей она остается первоклассницей Марусей и маленькой девчонкой, не умеющей прыгать через веревочку. А между тем в фильме «Это мы не проходили» Н. Защипина выступает в роли мамы героя. Впрочем, здесь сказалось воздействие времени, коему подвержены все мы. Проблема человек и время проявляется в плоскости иной, более важной, когда думаешь о лучших фильмах режиссера. Илья Фрэз в последних своих работах все чаще ставит своих героев в обстоятельства, если можно так выразиться, взрослые. Иными словами — в обстоятельства, которые обнаруживают всю бессмысленность скидок на возраст. Дети, подростки в подобных обстоятельствах не просто извлекают уроки, делают выводы и т. п. И чтобы зритель поверил в свершившееся, от авторов требуются и смелость, и такт, и чуткость. Вот почему фильмы И. Фрэза не бесспорны порой, но всегда интересны. «Это мы не проходили» самый сложный, мне кажется, и самый «взрослый» из фильмов И. Фрэза и драматурга М. Львовского. Лирическая комедия… Так можно было бы определить жанр картины, однако это определение вызовет недоумение после первой же попытки пересказать сюжет. Слишком много серьезного, не только лирического, подчас совсем не смешного сокрыто за обстоятельствами и ситуациями киноповести о том, как юность сменяет отрочество и вслед за юностью приближается пора зрелости, мужества, самостоятельности… Все началось с отъезда на практику. Будущие учителя — студенты столичного пединститута, оказались в обычной средней школе приморского города. И каждому из них доведется на себе проверить шутливый постулат опытного педагога: «Учить детей всегда было трудно, а теперь, как вы сами понимаете… совсем невозможно». Да , дети-старшеклассники, с которыми пришлось познакомиться поближе студентке Лене Якушевой , блистательно доказывают справедливость такого мнения о себе. Дело даже не в том, что на уроке биологии они могут задать вопрос, от которого сам Дарвин растерялся бы. Еще труднее и значительнее те вопросы, которые каждый из них несет в себе. Вот Митя Красиков , например. Его поведение в классе, отношения с родителями, первая полудетская любовь к однокласснице — все поначалу кажется Лене неразрешимой загадкой, ключ к которой не подскажет ни одна академическая программа. Но не скажешь ведь — «это мы не проходили», когда от тебя, пусть в малой степени, зависит будущее человека… «Дорогая Елена Сергеевна», 1988 год (Кинокритик Татьяна Хлоплянкина) Когда в начале восьмидесятых годов один из ленинградских театров осмелился поставить пьесу Людмилы Разумовской «Дорогая Елена Сергеевна», а драматург Виктор Розов в «Литературной газете» осмелился эту постановку похвалить, в редакцию хлынули гневные письма. Как правило, они имели несколько адресов — от ЦК до КГБ и носили характер не столько читательского отклика, сколько доноса. Авторы требовали срочно запретить пьесу и предать Разумовскую суду. Сюжет «Дорогой Елены Сергеевны» представлялся им немыслимым, почти кощунственным… В день рождения учительницы четыре школьника являются к ней в дом не для того, чтобы поздравить любимого педагога, и даже не для того, чтобы между делом выяснить, как они справились с экзаменационной контрольной, а для того, чтобы выпросить, выманить, наконец, отнять силой ключ от кабинета, где хранятся работы, и внести в них необходимые исправления… Да где автор мог такое видеть? А если даже и видел, как смел он подобное изобразить? Сегодня мы понимаем, что пьеса Разумовской прозвучала как сигнал тревоги, а такой сигнал не может быть приятным! Слышали ли вы когда-нибудь сигнал тревоги тихий, мелодичный, убаюкивающий?! Нет, разумеется. Сигнал должен выполнять свою прямую функцию, то есть поднимать людей с места, заставлять их бежать, спасать, тушить пожар (если речь идет о пожаре), разбирать искореженные рельсы и помогать раненым (если речь идет, к примеру, о железнодорожной катастрофе). В пору, когда молодежь представлялась нам примерно такой, какой ее рисовали, да и сейчас еще иногда рисуют на плакатах (ясные, вдохновенные лица, у одного — книга в руках, у другого — какой-нибудь гаечный ключ, у девушки — сноп или цветы), Разумовская одной из первых предупредила: растет очень сложное, неблагополучное поколение. Поколение, абсолютно не доверяющее своим наставникам, да и как было верить при тех гигантских порциях вранья, что изливались ежедневно на наши головы с экранов телевизоров, со страниц газет? Предупреждению Разумовской не вняли. Сигнал тревоги, показавшийся слишком неблагозвучным, просто выключили. Сегодня, в пору гласности, он зазвучал снова. Но сегодня мы знаем о состоянии современной молодежи неизмеримо более горькие вещи, чем то, что успела сообщить нам Разумовская! Сегодня на экране телевизора мы можем увидеть несовершеннолетних наркоманов или девочек, торгующих собой. Нам то и дело приходится делать открытия одно страшнее другого. Позавчера рассказывали друг другу шёпотом: знаете, есть такие «фанаты». Вчера прошелестело по рядам граждан новое словечко — «люберы». Кажется — куда уж дальше? Оказывается — есть куда. В документальном фильме «Так и живем» украинского режиссера Владимира Оселедчика. спокойно глядя в кинокамеру, дают интервью два фашиста. Не «ихние». Наши, отечественные… К чему здесь этот перечень грустных открытий? Да к тому, чтобы объяснить сложность, даже парадоксальность ситуации, в какой оказался постановщик «Дорогой Елены Сергеевны» Эльдар Рязанов. Ему нужно было преодолеть не только некоторую риторичность пьесы, но и сегодняшнюю нашу осведомленность, информированность, которой совершенно не обладал ее первый зритель. Если продолжить параллель с сигналом бедствия, то представьте себе такую картину. Уже признано очевидным фактом, что между молодежью и старшим поколением образовалась некая стена недоверия, взаимного непонимания, уже ясно, отчего эта стена возникла, уже кинулись люди ее разбирать, а сигнал бедствия, сообщающий о наличии этой стены, все еще продолжает звучать. Воспримем ли мы его сегодня? Эльдар Рязанов делает, наверное, единственно возможную в его положении вещь: он максимально усиливает звук. Еще никогда, кажется, этот известный режиссер не снимал столь взвинченного фильма. Небольшая квартирка Елены Сергеевны уже к середине действия напоминает поле, по которому пронесся танк, актеры Наталья Щукина, Федор Дунаевский, Дмитрий Марьянов, Андрей Тихомирнов играют на таком пределе душевных и сил, что я больших глазах Марины Нееловой , исполняющей Елены Сергеевны, то и дело мелькает ужас, который, кажется, испытывает не только героиня, но и сама актриса при виде этих мечущихся в тесном пространстве молодых, закованных в браслеты и модные одежды тел. А в иные моменты кажется, что страшно становится и стоящему за камерой оператору Вадиму Алисову. И даже самому режиссеру. Одним словом, все, что мы видим на экране, носит следы борьбы. Следы борьбы героев с учительницей и друг с другом. Следы борьбы режиссера с материалом, который создавался совсем не для кино. Следы борьбы с нашей сегодняшней информированностью, а проще говоря, с неумолимым, очень энергично и непросто прожитым временем, которое отделяет дату написания пьесы от даты ее экранизации.

Источник