Фестивальная колонка
Закончился 44-й Роттердамский кинофестиваль Разъехалась веселая публика, клубившаяся в даунтауне Роттердама. Закончились десять дней главного культурного события Голландии и одного из самых крутых международных кинофестивалей. Главный приз – Hivos Tiger Award, или просто Тигр, как его тут называют, разделился на три равные части. Одна уехала на Кубу с создателями фильма «Проект века», другая отправилась в Таиланд с авторами картины «Очищение», третья тоже теперь за океаном – у перуанцев, снявших фильм «Видеофилия». Решение, разумеется не бесспорное (хотя какая однозначность может быть в вопросах, связанных с искусством), но следует признать: нынешняя конкурсная программа слегка удручила размытостью и отсутствием явных лидеров. Слишком много средних картин оказалось в этом году в конкурсе одного из самых престижных смотров авторского кино. Но тем не менее… Интересно, что все три фильма-победителя рассматривают современность с разных ракурсов, из разных точек бытия. «Проект века», совместный проект Кубы, Швейцарии, Германии и Аргентины, — фильм о маленьком кубинском городке, где тридцать лет назад Советский Союз начал возводить атомную станцию. Но грянула перестройка, вслед за ней накрылся Советский Союз, и про станцию забыли. Как забыли и про городок, и про людей, его построивших, оставшихся в нем жить и застрявших там без работы, без денег, без надежды на будущее. Они живут воспоминаниями о дружбе с Советским Союзом, их главный кумир по-прежнему Гагарин , а любимый тост – «Поехали!» Город Зеро. Еще одно место на Земле, где наследил СССР и забыл за собой убрать. Сегодня, обращенное во вчера. Тайское «Очищение» — красивый фильм о грехах, о страданиях, о поисках прощения и очищения. Главный герой, снимающий порнофильмы, в какой-то момент оказывается перед необходимостью нравственного выбора. Фильм – бесконечный самоанализ, размышлений на тему предопределенности божественного, попытки уйти от сиюминутных рефлексий в непреходящее. Сегодня, обращенное в вечность. Герои перуанской «Видеофилии» — современные молодые, отягощенные всей тонной проблем, связанной с излишней виртуальностью жизни, с бешеным ритмом жизни, с неумением оглядеться, обернуться в прошлое, остановиться на секунду и задать себе вопрос: «Зачем я здесь». Сегодня, обращенное в сегодня. При этом все яснее, все громче заявляет о себе тема одиночества современного человека в переполненном мире. Все чаще герои фильмов – люди, по тем или иным причинам оказавшиеся на обочине цивилизации, при этом они не прочь оказаться от нее еще дальше. Скажем, героиня аргентинской ленты «Женщина с собаками» — бомжиха, живущая на отшибе мегаполиса. Без жилья, без копейки в кармане, с дырками на извлеченном из мусорного контейнера пальто, со всеми хворями немолодого человека, женщина умудряется сохранять поразительную стать и достоинство. Героиня индонезийского фильма «Еще одно путешествие на Луну», безмерно красивой картины, амазонка-лесбиянка из индонезийских джунглей, потеряв и похоронив возлюбленную, решает примкнуть к цивилизации. Она выходит замуж, рожает дочь, живет в роскошном доме под крылом любящего супруга. Но зов джунглей оказывается сильнее, и героиня, бросив семью, возвращается в лес. Все больше и больше авторы склоняются в сторону того, что цивилизация – глобальный вред Земле, что чем дальше от нее в глубину природы уходит человек, тем больше у него шансов сохранить и свое лицо, и лицо планеты. Только там, в джунглях, вдали от цивилизации, нет такой шикарной вещи, как искусство – по крайней мере, в том виде, в каком его привыкли понимать и потреблять мы, современные жертвы созданной нами же цивилизации. И вот что с этим делать? Можно ли сохранить лицо, но предать забвению созданные за века духовные ценности? Этим грустным размышлениям предаются авторы перуанской картины «Одни». Герои фильма – кинематографисты, авторы одного общего фильма. Собравшись вчетвером, они идут по деревням показывать картину, уверенные, что «несут культуру в массы». А массам на культуры наплевать – фильм кончается грустной сценой, когда, расположившись на привале, герои натягивают экран и сами кайфуют от собственного кино. А потом выходишь из зала – грустный, задумчивый, полон рефлексии, видишь клубящиеся толпы молодых и не очень молодых людей, рвущихся в кино, куда уже не осталось билетов, протыривающихся-таки на показ и счастливо плюхающихся на ступеньки, — и рефлексии умирают. Ты понимаешь, что пока живо кино, цивилизация нам не страшна.
