Фестивальная колонка
Британцы народов мира На завершившемся фестивале британского кино показали все главное, что было снято на туманном Альбионе за отчетный период. Привезли главный хит — «Тёрнера» Майка Ли , в котором Тимоти Сполл играет британского художника-безумца, хрюкает, пыхтит и рычит как Чубакка из «Звездных войн». Но, как обычно, главное на подобных дайджестах национальных кинематографий не хиты — их и так увидят — а то, что по краям, на периферии. Они — дебюты и инди-ленты, которого у британского кино теперь с прицепом — оказались на удивление цельным блоком высказываний. Если вкратце — эти ленты можно уличить в эксплуатации отдельных тем: однополых браков, проблемы миграции, еще чего-то. Все они принципиально метят в больные места. Но интересно не это, как всегда, а то, что в итоге получается. Мэтью Уорчес дебютировал 15 лет назад комедией с Джеффом Бриджесом «Симпатико», а потом исчез с радаров, ушел в театральную режиссуру. В этом году вернулся, снял ленту «Гордость» и получил за нее этой весной Queer Palm в Каннах. Но замечателен фильм не этим, а ровно всем остальным. Уорчес берется за сюжет о борьбе геев за свои права, но выбирает самый неожиданный ракурс. Малоизвестный эпизод — когда ЛГБТ-активисты поддержали забастовку шахтеров в 1984 году. Ту, о которой снято уже, наверное, под сотню фильмов. Таким ракурсом Уорчес убивает сразу всех зайцев на планете: неожиданно раскрывает знакомый сюжет о противостоянии пролетариев с правительством Маргарет Тэтчер — с одной стороны. С другой — и это интереснее всего — выводит разговор об ЛГБТ-движении на новый уровень, ставит его рядом с другими формами общественной и социальной борьбы, лишает классического ракурса «другие в мире серости». И получается фильм новый. Живой — точно, самый подходящий эпитет. На площадке ЛГБТ-кино (во всяком случае, где-то рядом), работает камбоджиец Хонг Кхау. Его дебют «Ритмично напевая» строится вокруг взаимоотношений матери, потерявшей сына, и его друга. И снова высказывание о странной любви усложняется и становится чем-то большим — сразу и не скажешь: это про геев или все-таки о мигрантах? И о том, и о том, конечно. Фильм, кстати, был снят в рамках проекта London Microwave. Эта «микроволновка» — когда известный режиссер берет шефство над дебютантом, и Кхау делал свою ленту вместе с Майклом Уинтерботтомом. Можно было бы выискивать родимые пятна — вот тут склейка как в «Девяти песнях» , а вон повествование с цепи рвется, как в «Петушке и бычке» — но на фестиваль «Ритмично» привезли уже в ином статусе. Как один из инди-хитов, обладателя приза Санденса. На ту же территорию кино о мигрантах ухитряется перебежать даже экс-музыкант и монтажер Антона Корбайна Эндрю Халм, даром что его «Снег в раю» — гангстерское кино. Правда, занимается он не усложнением (удвоением и утроением) сюжета и высказывания. Тема здесь используется любопытно, чисто кинематографически — как детонатор сюжета. Главный герой — матерый криминальный элемент — теряет друга и подельника, пакистанца. После чего сталкивается с его близкими. Сюжет дальше движется ровно так, как положено — хороший парень с понятиями в принципах своих начинает сомневаться. Просто обычно это происходит из-за любви, а тут светлое чувство открытия нового мира, населенного другими людьми. Теми, что говорят на незнакомом языке и ходят в непонятную церковь. При желании в социальности и проблемности можно упрекнуть даже «Тебя (Нас) Меня»Макса Собола, мелодраму про любовь яппи-маньяка и барышни-самуибийцы. Налицо в этой черной комедии отстраненный взгляд на откровенную эксцентрику (сочетание примерно как водка-мартини, классическое). Но решает драматургию как таковую Собол именно через социалку — проще говоря, живописание других, непохожих, необычных, в мире заурядностей. Ну и, конечно, вполне ожидаемое пробуждение совести в маньяке и любви в отчаявшейся девице — куда без этого добра (в прямом смысле). В общем, британцы снова показали свое умение превращать эксплуатацию в чистое искусство. Наглядно показали, что эксперимент в социальном, проблемном и так далее кино чувствует себя комфортнее. Для него там созданы все условия. Тут можно припомнить английское кинобожество, Дерека Джармена , который тоже собирал всяческие призы по фестивалям за героическое отстаивание ЛГБТ-тематики. Но в истории остался не как рок-звезда, умершая от СПИДа, а как самый матерый и бескомпромиссный экспериментатор, скрестивший кино и ТВ, живопись и движущиеся картинки, а под занавес вовсе отказавшийся от изображения в своих фильмах и снял фильм Blue, в котором были только звуки и голубой экран. Куда-то в эту сторону устремляются и нынешние экспериментаторы и экстремалы. Позиция выгодная до безобразия: с одной стороны, успешно дебютируешь; с другой — отрабатываешь болезненную тему (надо объяснять, почему необходимо это делать в кино?). Наконец, двигаешь кинопроцесс как таковой. Причем в очень правильную сторону — как всегда, к расширению границ. Изобразительных, драматургических, географических, гендерных. Лишнее зачеркнуть.
