Арт
Не на последнем дыхании По водной глади курсирует корабль Социализм. Пара собирается в путешествие. На букинистическом развале кипой лежат старинные книги, где особенно выделяются Достоевский и Солженицын. Один из покупателей, удерживая в руке «Архипелаг ГУЛАГ», роется в смартфоне в поисках биографии Солженицына. Еще одна пара выясняет отношения дома, обнаженные, раздетые до смысла, разъятые на фрагменты — как те, из которых 83-летний Жан-Люк Годар , священное чудовище кинематографа, живой классик, представитель давно погасшей «новой волны», собирает картины. За кадром звучат цитаты писателей и философов в диапазоне от Федерико Гарсиа Лорки до Жака Эллюля — о войне, о роли государства, о свободе, — мужчина, сидя на унитазе в позе роденовского «Мыслителя» , рассуждает, что все, суть, дерьмо, кадры хроники монтируются с фрагментами старых фильмов, а те — с «шумящими» сценами XXI века, вода в фонтанчике и в раковине окрашивается кровью. За этим водоворотом человеческой жизни наблюдает бессловесный, но преданный пес (собака самого Годара), который должен помочь паре наладить совместное существование. В октябре Дэвид Финчер представил «Исчезнувшую» — триллер про искаженные представлением о счастье и внешними влияниями человеческие отношения, который можно рассматривать как человеческую драму глазами кота (пушистый рыжий домосед не просто гуляет сам по себе, а демонстративно выступает антиподом страстям хозяев — не уживающихся мужа и жены). «Прощай, речь 3D» , показанная раньше — на последнем Каннском кинофестивале и принесшая, будто в насмешку, Годару напополам с Ксавье Доланом Приз жюри, — рассказывает о людских конфликтах, новом дыхании и хищных вещах цивилизации глазами собаки. Взгляд любящий, преданный, но снабженный ироничной и критической годаровской оптикой. Саркастические сцены с поиском Солженицына в google или размышлениями на унитазе сменяются кадрами беспечно блуждающей на природе собаки, колеблющимися цветами в 3D, поэтичным соседством двух рук на стержнях изгороди. Глобальный сюжет «парень встречает девушку» исчерпывается этой сценой. Если рассуждать о Годаре в рамках стандартных сюжетных паттернов, то «Речь» — это долгий, требующий больше рефлексии, чем слов, период «и жили они долго и счастливо». Подвох в том, что француз шаблоны взрывает, а сюжетные нити рвет и переплетает, дополняя обширными аналогиями, расширяя кинематографическое пространство за счет всех доступных технологий. Мужчина и женщина сходятся и расходятся на протяжении одной сцены, кадр раздваивается — и вот уже на один глаз зрителю проецируется происходящее с ней, а на другой — с ним. «Прощай, речь» — семидесятиминутное эссе, напоминающее не просто плотный поток цитат, высказываний и образов, а ларец с чужими сновидениями, с виртуозным использованием 3D, демонстративной небрежностью в монтаже изображения и звука, среди которых вдруг обнаруживаются по-настоящему виртуозные постановочные сцены. Наблюдая калейдоскоп сцен и мыслей очередной картины Жана-Люка Годара (вместе с короткометражными фильмами их уже больше сотни), можно ошибочно принять происходящее за режиссерское старение, хотя на самом деле француз в этом смысле моложе иных молодых, наглее, бодрее и чутче. Он по-прежнему проверяет зрителя на прочность, меняется, осваивает новые технологии (которые для него не цель и даже не средство, а всего лишь рабочий инструмент), пробует границы кинематографа на прочность, но остается верен себе. Остается современным кинематографистом, по собственным словам, потому что еще жив. И даст умереть другим. «Прощай, речь» в прокате с 6 ноября.
