Фестивальная колонка
Рассвет над полем экспериментов В Петербурге подходит к кульминации очередной фестиваль «Послание к человеку». Уже сейчас можно сказать — рубежный. 24-ый по счету — и ничего, что цифра некруглая. Появившись на свет на волне интереса к правде жизни и доку как важнейшему из искусств («Так жить нельзя» , «Легко ли быть молодым» — ну вы знаете, как оно было в конце восьмидесятых), он сначала расширил сферу влияния на анимацию и короткий метр — то есть захватил территорию отрицалова, эксперимента и вообще всего того, что в Петербурге девяностых (и не только) пользовалось заслуженным почетом. Аккредитация на «Послание» лежала в бумажнике примерно между абониментом в Филармонию, билетом в Эрмитаж и продуктовым набором кура-греча. В общем «Послание» стало естественной частью культурного ландшафта. У зрителей выработался рефлекс — надо ходить, что бы ни показывали, и в профессиональном сообществе форум заработал почтение. Достаточно сказать, что фестивалей с аккредитацией FIAPFF (ассоциации кинопродюсеров), было и осталось два — «Послание» да ММКФ. Потом наступила какая-то спячка — время проведения съехало на осень, залы опустели, программа скукожилась. И последние несколько лет оставалось только ждать, когда, наконец, «Послание» подаст признаки жизни и не придется смотреть, скажем, Ходоровски в одиночестве в пустом зале (тот еще опыт). И припоминать волшебные времена, когда фестиваль привозил каких-то заоблачных героев — вроде Ленни Риффеншталь собственной персоной, Аньес Варда или молодого и никому не известного Ульриха Зайдля (дело было в начале 90-х). На нынешнем фестивале был свой супергерой — классик безбашенной анимации Билл Плимптон. Он и возглавил жюри, и устроил в первый конкурсный день премьеру нового фильма «Измена», и открыл большую выставку в галерее «Эрарта» на Васильевском острове. Еще он оказался невероятно популярным персонажем: пообещал, что каждому зрителю «Измены» что-нибудь нарисует — и отдувался потом пару часов, усердно набрасывал на разных бумажках собачек. Главная новость — фестиваль ожил. Под программным руководством Алексея Медведева»Послание», наконец, обзавелось не только внушительным конкурсом, но и бронебойными ретроспективами и специальными показами. Они и составили «мясо» программы. Основные хиты конкурсной программы — черно-белый роуд-муви про станцию переливания «Кровь» Алины Рудницкой , «Ленинлэнд»Аскольда Курова про карго-культ основателя СССР и «Двадцать один день»Тамары Дондурей — скорее выполняют функции кордебалета. В этом нету никакой патологии: фестиваль как альтернативная прокатная площадка (день ото дня он подтверждает эту функцию — см. новости о поправках в законодательство о прокатных удостоверениях) не может жить одной основной программой. «Послание» в нынешнем виде получило от фортуны презент: сфера некондиционного, непрокатного и радикального расширяется, а вместе с ней растет компетенция петербургского форума. Впереди самое вопиющее: украинский триумф «Племя» и прогремевший в Европе фильм «Pussy vs Putin», снятый бандой анонимов под общим именем Gogol’s Wives. Для затравки важнейшими событиями (кроме плимптоновского бенефиса) стали вещи менее громкие, но такие же сильные, не укладывающиеся ни в какие рамки. Показали, например, одно из главных открытий года — «Чудеса» Аличе Рорвакер , обладателя каннского гран-при. Игровая лента в программе документального фестиваля, тем более такая, это уже заявка: будем говорить не про метод, а про актуальность и созвучие. «Чудеса» попадают в этом смысле в точку. Поэма о деревне, девочке Джельсомино, меде и мечте — пример «танца реальности», удивительного преображения мира в объективе киноаппарата. Если угодно — манифест того кино, которое сейчас, опять же, актуально. Еще радикальнее — другая важная лента вне конкурса, «Великий музей»Йоханнеса Хольцхаузена. Просто хроника ремонта в одном из лучших художественных собраний мира — венском Kunsthistorisches Museum. От закрытия до торжественного открытия в обновленном виде, спустя десять лет. Внутри — все, что можно сказать в жанре «искусство об искусстве» и — в качестве бонуса — полкило самой лучшей из мизантропий. Той, что утверждает, будто человек хорош ровно настолько, насколько он близок к прекрасному. На той же ниве прекрасного работает и Томас Остермайер, театральный режиссер, который привез на «Послание» киноэксперимент «Гамлет в Палестине». Правда, это прекрасное здесь сталкивается с жизнью, а не существует герметично, как в «Музее»: фокус переключается со спектакля в Рамалле на реальные события. Эльсинорские копошения крыс за занавесками переплетаются с уличными боями. Точно так же сталкиваются лбами утонченный мир и реальность в «Счастье» Томаса Бальмеса, франко-финской ленте о мальчике-буддийском монахе, рванувшем из затворничества и медитации в большой город — к мобильникам, интернету, электричеству и телешоу. Лейтмотив первых дней «Послания», сложившийся из этих лент, тоже вполне сойдет за манифест форума, выходящего из затворничества навстречу реальности. «Счастье» завершается чередой статичных планов просветленных жителей королевства Бутан, созерцающих боксерскую схватку. На лица зрителей программы «Послания» эти физиономии Бодхисаттв — ура! — не похожи. И вот это — главная фестивальная заслуга.
