Арт
Пикник сексуальной твари на обочине Посреди живописных ландшафтов Шотландии на фургоне рассекает брюнетка в мехах (Скарлетт Йоханссон ), потенциальная героиня Захер-Мазоха, обладательница холодной красоты и сосредоточенного взгляда то ли робота, то ли зверя. С наступлением темноты она выходит на охоту: заезжает в город, начинает узнавать у одиноких прохожих дорогу, попутно задает протокольные вопросы («А откуда вы?», «Наверно, к семье спешите?»), а потом зазывает простаков всех мастей к себе — в небольшую хибару, где в конце коридора — черная и зеркальная водная гладь. Тут-то футбольные фанаты, короли танцпола и отчаявшиеся одиночки и оказываются в ловушке «черной вдовы». Британский клипмейкер Джонатан Глейзер , работавший с Ником Кейвом , Radiohead и многими другими, дебютировал в режиссуре 14 лет назад брутальной и сновидческой криминальной драмой «Сексуальная тварь» , а после второй картины — недооцененного «Рождения» с Николь Кидман — на девять лет затаился. Как говорят, большую часть этого времени он готовился к съемкам «Побудь в моей шкуре» по одноименной книге Мишеля Файбера. С дебютным романом голландца, написанным в Шотландии и, видимо, отчасти вдохновленным работой фасовщиком на заводе консервных банок, Гейзер поступил так же, как в его картине инопланетяне поступают с людьми: высосал все самое полезное, отбросил дряблую кожу и начал транслировать переосмысленный текст светящимся потоком в бесконечность. Киноверсия «Побудь в моей шкуре» в отличие от романа немногословна (лаконичные диалоги между героиней Йоханссон и ее потенциальными попутчиками пугающе документальны), обладает амбициями чуть ли не кубриковской «Космической одиссеи 2001″ и оставляет широкую свободу для интерпретаций. Картину можно смотреть как историю про женское осознание собственной сексуальности, или как триллер о противостоянии полов, где одни делают упор на силу и агрессию, а другие — на хитрость и красоту, наконец, как предложение побыть в шкуре животных, которых люди употребляют в пищу. «Мы вышли из пищевой цепи», — любит с довольной ухмылкой повторять стендап-комик Луис С.К., рассказывая о том, что человеку всегда мало того, что есть (даже в Раю не хватало бы бекона, растущего на деревьях). Файбер придумал сатирический роман про то, как люди становятся коровами для некой более развитой расы, а Глейзер превратил эту историю в завораживающий репортаж из первозданных шотландских земель, где затаился зверь в меховой шубе, который завлекает мужчин в свои сети, а затем высасывает и отправляет в неизвестность все их питательные вещества, заставляя кожу болтаться дряблой оболочкой. Ответы на вопросы, зачем все это и что чувствуют герои этой естественной в своей животной жестокости постановки, — в глазах смотрящего. В глазах же главной героини — равнодушное любопытство исследователя или мясника. Сосредоточенным и холодным взглядом она наблюдает за людьми со стороны: как женщины наносят макияж, как пожилой горожанин с сигаретой в руках перебегает дорогу, как мужчина и женщина, захваченные бурлящей морской стихией, рискуют жизнью ради пса. Этот интерес — интерес человека к муравью (не случайно героиня Йоханссон долго наблюдает, как крохотное насекомое бегает по кончику ее пальца) — вскоре перерастает в желание инопланетного создания побыть человеком. Она (или оно) решает попробовать на вкус торт — самую бесполезную земную еду, которую шотландцы с удовольствием уплетают на семейном завтраке с видом на горы, — и обнаруживает идиосинкразию на него. С отсутствующим видом катается на автобусе и бродит между полками магазинов, которые навсегда заменили для человека охоту за какими-либо полезными веществами, а также пытается смотреть дурацкие юмористические шоу по телевизору. «Шотландия — это нигде», — говорит героине Йоханссон одна из будущих жертв. Для звездных странников вся Земля — это нигде, красивая поляна с горами и снегом, пригодная разве что для пикника на обочине. Амбициозный третий фильм Джонатана Глейзера предпочитает казаться вещью в себе, а не рассуждать вслед за Файбером, что быть пищей не очень приятно, а человеческие приличия и привычки, вероятно, могут показаться странными тем существам, что родились с иным устройством скелета и совсем другими нуждами. Режиссер практически нивелировал внешние различия между расами, но сохранил акцент на ненасытном мужском либидо, хладнокровно иллюстрируя, что человека легко соблазнить, насколько бы сдержанным и отбившимся от социума он бы ни казался. Героиня Йоханссон околдовывает даже современного человека-слона, который выбирается в супермаркет только под покровом темноты, предложив ему то, от чего он не смог отказаться: внимание и тепло. Секс — это уже много десятилетий, если не веков новая охота, точка выхода животных эмоций и неоправданного применения силы (с агрессией либидо и сталкивается зараженное бациллами эмпатии инопланетное существо). «Побудь в моей шкуре» напоминает подсмотренный чужой сон, где центральный герой сначала создает чужие кошмары, а потом оказывается внутри собственного. «Это сон?» — спрашивает человек-слон. «Да, наш сон», — отвечает героиня Йоханссон, которая сравнительно недавно, будто в тумане, произносила, пробуя на вкус, буквы английского алфавита, называла незнакомые и еще ничего не значащие слова. Картина Глейзера — такой же сплав сновидческого и механического, созданный под гнетуще-гипнотизирующий аккомпанемент сон о чем-то большем — о том, что ты был человеком. «Побудь в моей шкуре» в прокате с 31 июля
