Фестивальная колонка
Кто, если не Котт? Уже подвели итоги юбилейного «Кинотавра», уже прозвучали слова Александра Роднянского , что фестиваль закрыт, уже показали «Левиафан» в нецензурированной версии, уже спел Леонид Агутин песню прощания гостей «Кинотавра» с сочинским берегом. Распределением призов редко бывают довольны и номинанты, и специалисты, и зрители. Любое жюри подвергается упрекам в компромиссе, широких жестах, консерватизме или диктате председателя. К жюри под руководством Андрея Звягинцева можно примерять любую из этих претензий, но это не отменяет того факта, что ключевой сценой церемонии Закрытия стали слезы Александра Котта , который при символическом бюджете вытянул бессловесную картину про испытание бомбы на Семипалатинском полигоне, и на награды в принципе не рассчитывал. Победу «Испытания» многие трактуют в эстетическом ключе: мол, Звягинцеву такой фильм, должно быть, близок стилистически, художественно, по духу. Думается, тут немалую роль все-таки сыграл поступок, акт режиссерской воли, могучий процесс веры в собственное дело. С наградами все более-менее понятно: распределение призов дает некую картину фестиваля и кинематографии в целом, но, разумеется, не такую точную, как сама конкурсная программа, ведь большинство молодых, характерных и заметных фильмов программы осталось за бортом, и слишком уж «мужским» оказался наградной лист этого «женского» по режиссерскому составу «Кинотавра». Главная призовая «чаша» миновала многих: «Дурака» Юрия Быкова — драматургически закрученное кухонное возмущение на извечную коммунальную тему с месседжем в духе «вы звери, господа». И «Комбинат «Надежда»" Натальи Мещаниновой — молодое и экспрессивное кино о нежелании молодежи жить по закону «где родился, там и пригодился». И «Класс коррекции» , и «Как меня зовут» , и «Звезду» , и «Ещё один год». Большинство этих и других конкурсных картин роднит возраст авторов и их социальный прищур. «Кинотавр» дал надежду, что появилась та «молодая шпана» (молодая по-режиссерским меркам — от 25 до 30), что сотрет с лица зрителя презрительную усмешку от словосочетания «российское кино». Юбилейный «Кинотавр» заставляет говорить о том, что в отечественной индустрии прошло время молодости без молодых, пришла свежая кровь, а короткий метр и неигровое кино, как и женщины-режиссеры, — уже не диковинка, не мутация и не блюдо для гурмана, а то кино, интерес к которому давно зрел и вот — начал приносить первые плоды. «Испытание» Котта не особенно вписывается в эти тренды, но насколько это хорошо или плохо, станет ясно через несколько лет, когда герои нынешнего «Кинотавра» оправдают (или, вдруг, нет) возложенные на них надежды. В целом программа «Кинотавра» построена так, чтобы продемонстрировать широкую картину современного российского кино в родном отечестве. В ней соседствуют документальная лента про хоспис «21 день» , комедия про национальные отношения «Ч/Б» , вербатим «Спроси меня» , ремейк старой советской ленты — фильм «Еще один год», современная версия «Анны Карениной» — «До свидания мама» и т.д. Глядя на этот диапазон картин, понимаешь, что, как отметил в финальной речи Андрей Звягинцев, российский кинематограф существует. Он не просто есть, а даже живет и пульсирует, реагирует на внешние и внутренние раздражения, заполняет все свободные ниши — и вообще веет, где хочет. Пока этот организм кажется немного импульсивным или истеричным — он либо смеется, либо плачет, а иногда — сосредоточенно молчит. В «кинотаврическую» картину удачно вписался и «Левиафан» — фильм, чей мифологический гигантский скелет глубоко погружен в нордический быт города на берегу Кольского полуострова. То, что не вышло у Звягинцева в качестве председателя жюри, с лихвой удалось сделать его фильму, завершающему фестиваль. Призер Канн подытожил современный курс отечественного кино, в котором люди задаются какими-то еще вопросами кроме «Как разбогатеть, ничего не делая?». И даже его рассуждения о жизни (в России, да и не только) не обошлись без точного воспроизведения быта, множественных застолий и нецензурной лексики. При этом нельзя сказать, что в фильме Звягинцева перебор с водочной продукцией и матом: после показа некоторые критики говорили, что в жизни видали и хлеще, хотя Минкульту, конечно, видней. В нынешнем виде большинство картин, произведенных, кстати, при поддержке Министерства культуры РФ, в прокат не попадет, в первую очередь именно из-за нецензурной лексики. Мат на экране — воистину главная тема этого года: 10 из 14-ти фильмов содержат бранные слова, и почти каждая пресс-конференция включала себя вопросы о том, как стремящийся к дотошному реализму автор, подпавший под действие соответствующих законов, собирается действовать дальше. Дальше всех пошла Наталья Мещанинова, которая уже в производственный период, зная о готовящемся законе, переснимала каждый дубль с матом в благородном варианте, теперь осталось только смонтировать «Комбинат «Надежда»" под номером 2. Иван И. Твердовский с лентой «Класс коррекции», награжденной как лучший дебют и отдельно — призом жюри кинопрокатчиков, все запреты обошел заранее — и впервые за свою творческую карьеру отказался от использования мата в кино. Несколько неестественным без обсценной лексики смотрелся и «Дурак» Юрия Быкова, который, при всех допущениях, все-таки делал социальное кино с гнетущими застольями, монологами нетрезвых городских голов и емкими репликами живущих в аварийном доме маргиналов (сплошь алкоголики, полусумасшедшие бабушки и трудные дети). Многие отмечали, что цензурированная реальность (даже если это самоцензура) выглядит несколько фальшиво, какой бы верный посыл в картине не скрывался. Неестественное вытеснение реальности из фильмов для широкой аудитории ведет к обратному процессу на территории авторского кино, режиссеры которого дополняют пространство пугающей реальности емкими метафорами, библейскими мотивами или цитатами из крупных режиссеров (Триера , Хичкока , Германа ). Чтобы оценить силу этих процессов, нужен контекст. Один возник в рамках «Кинотавра», другой — в окружении конкурентов за прокатные высоты, третий срабатывает при соприкосновении картины с жизнью зрителя. И тут уже возникает спортивный интерес: сколько фильмов этого «Кинотавра» до проката вообще доберутся, в каком соседстве окажутся и какой эффект произведут.
