История кино

 …Он рассказывает о шкипере, который больше не плавает. Шкипер не стар, но победило требование жены всегда видеть его в кругу семьи. А моряк тоскует по рокоту волн и крикам чаек, и снятся ему шторма… Незамысловатая вроде бы история. Но рассказчик — народный артист РСФСР, лауреат Государственной премии СССР Олег Табаков — насытил ее такими неожиданными свежими и очень емкими деталями, что почти физически ощущаешь тоску человека, которого близкие и очень любящие люди лишили главного в жизни… Он знал этого человека и теперь сострадает ему, но, чуждый пессимизма, вдруг озорно, по-табаковски улыбнувшись, предлагает каскад неожиданных, а порой и смешных развязок грустной истории… Я позволил себе этот пример, ибо он, мне кажется, показателен для характеристики щедрого художественного и человеческого дарования Ольга Табакова. Оно дает ему возможность в, казалось бы, частных случаях разглядеть серьезные закономерности, блистательно, легко и убедительно рассказать о них со сцены или с экрана. Однако путь к мастерству подобного уровня не бывает устлан одними розами. Совершенство требует постоянного, как служба, систематического труда. Повторить эту, в общем-то, лежащую на поверхности истину заставляет не иссякающий ни на один день поток писем в редакцию. С завидным постоянством почта приносит вот такие, например, послания: «Дорогая редакция! С самого малого возраста я решила стать актрисой. У меня точеная фигурка, мелодичный голосок. Я хорошо смотрюсь в блестящем платье, могу говорить на разные голоса, изображая различных животных. Думаю, что играть образы разных людей я бы смогла с потрясающим успехом. Как побыстрее стать актрисой и начать радовать многих зрителей. Куда для этого обратиться?» Можно, конечно, просто отмахнуться от подобных писем. А Олег Павлович говорит: — Мне тоже приходит немало таких писем. Но я рассматриваю многие из них как свидетельство поистине всенародной популярности нашей профессии. Удручает в этих письмах непоколебимая уверенность, что в искусство, мол, существуют какие-то окольные пути. Желание без особых хлопот пробиться, как выражаются авторы, в актеры или актрисы. И ведь для чего? Для того, чтобы жить, как им представляется, «легкой и веселой жизнью». Почему так укоренились у какой-то части зрителей подобные представления? Виной тут наверное, и легкомысленные выступления кое-кого из коллег, любящих рассказывать о неудачном поступлении на актерский факультет. Дескать, светила признали бездарным, а вот я каков на самом деле! От таких на первый взгляд, шутливых, а на самом деле безудержно хвастливых речей, и возникает иллюзия легкости, доступности «храма искусств» для любого и каждого, когда обладание «точеной фигуркой и блестящим платьем» заставляет вполне взрослого человека всерьез полагать, что этого достаточно для того, чтобы «играть образы разных людей». Дорога в мастера началась у Табакова давно. Быть может, с того памятного дня, когда восьмилетний Олежка, сын капитана медицинской службы Березовской, пришел в эвакогоспиталь к раненым. Пришел с тем, чтобы повеселить их смешными стишками, забавными сценками, песенками. — Я запомнил то утро на всю жизнь. А правильнее сказать, тогдашняя встреча оказала свое могучее влияние на мое восприятие таких святых для каждого из нас понятий, как патриотизм, Родина, народ. Тогда всем своим маленьким сердцем я ощутил: вот они, сильные и добрые мои защитники, не щадящие крови своей и самой жизни в боях с фашистами. Этим воспоминанием Олег Табаков делился со мной в тихих гулких залах берлинского «Натуркюнде» (Музей природы). Вскоре в фильме «Семнадцать мгновений весны» мы увидели эти залы на экранах телевизоров. Здесь Штирлиц—Исаев назначал свидания связникам. — Предложение сыграть Шелленберга.— говорил тогда Табаков,— одновременно и озадачило меня и обрадовало. Обрадовало тем, что исполнением этой роли я хоть в небольшой степени возмещу неоплатой долг героям Великой Отечественной. Ведь они жертвовали жизнью и во имя того, чтобы такие вот шелленберги никогда вновь не сели на шею своего народа. А чтобы «изнутри» разоблачить одного из руководителей разбойничьей гитлеровской разведки, эсэсовского генерала Шелленберга, Табакову пришлось проштудировать множество подлинных материалов того вымени, выслушать не одно свидетельство очевидцев. На экране мы встретились с коварным и жестоким врагом. — Оглупление врага в произведениях искусства в конечном итоге преуменьшало бы сегодня понимание всей грандиозности и масштаба подвига советских людей в тяжелой, многолетней великой битве за счастье всего человечества,— сказал мне Олег Табаков, возвращаясь к той старой теме нашего разговора. В 1953 году саратовский парнишка Олег Табаков, не полагаясь ни на рекомендации, ни на знакомства, одновременно держал конкурсные экзамены в Государственный институт театрального искусства имени А. В Луначарского и в Школу-студию имени Вл. И Немировича-Данченко при МХАТе имени М. Горького. Его приняли в оба учебных заведения. — «Везунок» — говорил кое-кто из друзей. А я с благодарностью думал о приохотившей меня к упорному труду руководителе драматической студии саратовского Дворца пионеров Наталии Иосифовне Сухостав. Она учила видеть в театре и в актерском труде не развлечение, не прихоть, а серьезное и нужное людям дело,— вспоминает Олег Павлович. Это убеждение популярный актер стремится привить своим ученикам. Несколько лет назад, после конкурса, в котором приняли участие около четырех тысяч мальчишек и девчонок, он начал занятия в драмкружке Дворца пионеров Бауманского района столицы. Из четырех тысяч ребят регулярные занятия во Дворце пионеров продолжили восемнадцать человек. Из них пятеро поступили в ГИТИС и осенью 1980 года завершили высшее образование. Художественным руководителем курса был Олег Табаков. Постоянно ломать стереотипы. Не поддаваться искушению дважды повторить нечто единожды найденное. Этому творческому кредо, печатно провозглашенному в самом начале творческой деятельности на страницах одной из центральных газет, Олег Табаков следует и по нынешний день. — Нет, это совсем не означает, что я, вопреки своим данным, наклонностям, симпатиям во чтобы то ни стало должен стремиться к созданию образов, не отвечающих моим психофизическим возможностям. Абсурдно было бы мне сейчас, к примеру, вновь возвратиться к розовским мальчикам. Я полагаю, что поиск нужно вести внутри самого амплуа. Если этот термин не истолковывать как унылый повтор десятка расхожих штампов. А к ним, как правило, ведет ненавистная мне актерская лень, желание возложить вину за свою творческую несостоятельность на некие туманные, привходящие обстоятельства. — Актерское мастерство достигается ежедневной, изматывающей постоянной работой. Праздные вопросы, разговоры вокруг да около — какая это, в сущности, гадостная привычка. Потерянные минуты складываются в дни, недели, годы. А потом инфантильный пожилой мальчик бьется в истерике и подобно чеховскому Платонову вопит: «Мне тридцать пять лет, а я ничего не сделал…» Грациозная легкость, с которой решает Табаков многотрудные актерские задачи в театре, в кино, на телевидении и радио, объясняется профессионализмом самого высокого свойства. И всякий раз, будь это юный Коля Бабушкин из фильма «Молодо-зелено» или молодой Александр Адуев из гончаровской «Обыкновенной истории», — всюду в большой или малой роли, актер ни на мгновение не остается статичным. Его герои проживают свою жизнь чаще всего весьма бурно. Олег Табаков находит для них точные, подчас гротесково-эксцентрические характеристики, блистательно (иного эпитета не подберешь), воплощенные в целой галерее сценических и экранных образов. «25=50″. Такой несколько алогичный с точки зрения математики заголовок был предпослан небольшой информационной заметке, что появилась в конце 1980 года на страницах журнала «Советский экран». В ней рассказывалось о ретроспективе фильмов с участием Олега Табакова в столичном кинотеатре «Москва». Ретроспектива была приурочена к четвертьвековому юбилею работы артиста в кинематографе. За двадцать пять лет Олег Табаков снялся в пятидесяти кинофильмах. Разумеется, не каждый из них вошел в кинопрограмму, показанную в «Москве». И дело не только в том, что для их демонстрации потребовалось бы слишком много времени. У очень требовательного к себе артиста были роли, которые он сам для себя полагает ныне только «учебными». — Но без Саши, Игоря, Виктора, Олега — персонажей кинолент «Саша вступает в жизнь», «Дело пестрых», «Люди на мосту», «Шумный день» — мне не сыграть бы много лет спустя главного героя очень важного для меня фильма «Несколько дней из жизни И. И. Обломова» — утверждает Табаков.— И пусть ничего общего нет у этих молодых людей с Обломовым, многие годы пролежавшим на знаменитом кожаном диване, опыт работы над современным материалом очень пригодился в опыте прочтения классики по-современному… Трагедия Обломова, как я ее понимаю, заключается в том, что деловая активность в условиях царской, буржуазно-помещичьей России для людей его круга равнялась «штольцовщине», хищному стремлению к приобретательству. Решительная неспособность к любым действиям приводит Обломова к неизбежному краху. Сказанное здесь об Илье Ильиче, конечно, не исчерпывает всей глубины этого образа, но представляется весьма существенным… Первая встреча Олега Табакова с кинорежиссером Никитой Михалковым состоялась в фильме «Неоконченная пьеса для механического пианино». Павел Тимофеевич Щербук как бы врывается в неторопливо размеренное действие. Среди рефлексирующих, вялых людей, его окружающих он выделяется отличным аппетитом, бравурностью и определенностью суждений. Эдакий не очень умный и не очень уже молодой, крикливо-суетный господин. Однако над всеми бестолковыми действиями и поначалу нелепыми восклицаниями главенствует самая характерная для него черта безудержная, зоологическая ненависть к «чумазому», сиречь, к простому человеку. Олег Табаков с беспощадной ясностью демонстрирует нам анатомию и истоки этой ненависти, классовой в своей сути. Павел Тимофеевич патологически напуган, так как подспудно сознает, что те, кого он с визгливым азартом с пеной у рта трижды призывает «ткнуть в харю», вскорости сметут его и ему подобных праздных и вздорных небокоптителей, с лица земли. Еще в работе над образом Николая Ростова в киноэпопее Сергея Бондарчука «Война и мир» артиста привлекла возможность сатирико-эксцентрическими средствами рассказать о трагической по существу, фигуре человека, начинавшего с прекраснодушных, розовых идеалов юности, но в зрелые годы обратившегося в солдафона, крепостника, несколько даже упивающегося своим состоянием. Всякий застой, бездумное, слепое следование авторитетам губительны для личности, утверждает этой небольшой, но очень важной для его творчества ролью Олег Табаков. В постоянном активе Табакова обычно соседствуют роли прямо противоположного звучания. В весьма скупом материале телевизионного фильма «Волны Черного моря» он находит разнообразные и, как всегда, острые краски для воплощения глубоко симпатичного ему образа — учителя Бачея. Этот русский интеллигент по многим обстоятельствам не готов вступить в активную борьбу с самодержавием. Но он политически созрел для того, чтобы дать трезвую оценку сложным событиям 1905 года, прийти на помощь большевику — матросу с легендарного «Потемкина». Олег Табаков вообще рассматривает самые разные свои работы в театре и в кино как неразделимые части целого. Так, скажем сам академик Крамов, сыгранный Олегом Табаковым в многосерийном телевизионном фильме «Открытая книга» впал бы в праведный гнев, сравни его кто-нибудь с французским королем Людовиком. И тем не менее сравнение напрашивается. Крамовская жажда безграничной власти в своей отрасли микробиологии тонко и точно передана актером. Как и то, что самые хитроумные интриги, достойные первого министра короля кардинала Мазарини, изворотливость, коварство не в силах спасти Крамова от краха. А короля Людовика Табаков сыграл еще в одном многосерийном телефильме — «Д Артаньян и три мушкетера», найдя для небольшой роли краски гротесковые. Разумеется, эта мимолетная зарисовка вряд ли заслуживала бы упоминания в разговоре о чрезвычайно разнообразном творчестве мастера. Но в глазах табаковского короля, сыгранного почти одновременно с академиком, кажется, застыла отчаянная грусть. Быть может, ее навеяла безудержная жажда абсолютной власти, что иссушает все доброе и светлое, некогда, возможно, жившее в душе этого человека. Олег Табаков не представляет своей работы в искусстве без периодических прикосновений к русской классике. Тяга к ней находит, например, свое выражение в экранизациях тургеневского «Бирюка» и чеховской «Каштанки», поставленных на Киевской студии имени А. П. Довженко режиссером Романом Балаяном. Режиссер прочертил перед собой и исполнителем непростую задачу — найти изобразительные экранные эквиваленты сочному, образному слову великих русских писателей. И нас глубоко волнуют безмолвные, на грани пантомимы, яркие, зримые метафоры, сравнения, эпитеты, передаваемые лишь кинокамерой, актером. Пожалуй, если бы меня спросили о самой главной и определяющей черте характера Олега Павловича Табакова, я прежде всего говорил бы о кипучей жажде деятельности присущей ему. Много лет мы знакомы, и всегда приходилось быть свидетелем увлеченного, поглощающего все его существо стремления как можно интереснее и ярче поведать людям о своих героях с экрана, по радио, со сцены. Он работает споро и весело, без натужного желания продемонстрировать окружающим свою потрясающую занятость. Чувство юмора неотделимо от его личности, от всего сделанного им в искусстве. Оно помогает артисту оттенить трагическое звучание многих ролей, справиться со многими трудностями, что неизбежны на пути любого настоящего художника. Он сыграл Бориса Степановича Лоскутова в кинокомедии «Все наоборот», поставленной режиссерами Владимиром Грамматиковым и Виталием Фетисовым на Центральной киностудии детских и юношеских фильмов имени Горького по сценарию Павла Лунгина. Можно обнаружить в фильме драматургические просчеты, однако Олег Табаков со своей задачей в комедии «Все наоборот» справился хорошо. Уверен, что образ, им сыгранный, заставит многих задуматься о взаимоотношениях со взрослыми детьми-десятиклассниками. А эти, последние, быть может, в ином, непривычном для себя свете увидят собственных родителей, в сущности, таких еще молодых… — Алексея же Степановича Грекова — одного из главных героев нового фильма «Незваный друг» — с Борисом Степановичем Лоскутовым объединяет лишь отчество. Впрочем, каждый из них еще заведует лабораторией. Лоскутов — биологической, а Греков — химической. Но если для комедийного Лоскутова его профессия — лишь знак-символ, то для Грекова — это вполне настоящее, реальное дело. В этом фильме получает свое интересное воплощение способность Табакова воссоздавать процесс развития характера во времени, в предлагаемых обстоятельствах Заметим, что одна из главных особенностей дарования артиста как раз заключается в умении передавать процесс, движение жизни человеческого духа. Вот почему он крайне редко сразу «заявляет» нам тот или иной персонаж, он стремится вместе со зрителем пройти как можно больший отрезок пути своего героя. Это учли авторы сценария фильма «Незваный друг», писавшие роль Алексея Степановича Грекова специально для Олега Табакова. …Быть в движении — это многое объясняет нам в жизни и творчестве Олега Табакова.

Источник