Новости кино
Стрелка застыла на без пяти минут три. Старые часы висят на втором этаже в декорациях, воспроизводящих редакцию газеты «Советская Эстония». За окном 2014 год, в помещении — 1969. Редактор со стажем и сединой, цедя слова, объясняет коллеге Андрею Лентулову, что в статьях надобно обходиться без «этой литературщины». Лентулов — обладатель белой рубашки, тонкого черного галстука и озорного взгляда — дежурно кивает: «В общем и целом, я понял». Позже съемочная группа решит, что реплику редактора нужно сократить. «В общем и целом» же повторяется с какой-то фатальной цикличностью. Лентулов выслушивает ценные указания, кивает и бросается в след за вышедшей из лифта коллегой, с которой у них состоится еще один, уже сымпровизированный диалог. Второй план приходит в движение: молодой человек с портфелем спускается по лестнице и уходит в сторону рабочих кабинетов, две девушки, обсуждая что-то насущное, устремляются на третий этаж, им навстречу спускается покурить взъерошенный коллега — моложавый двойник Лентулова с пышной шевелюрой. Дубль снят — начинается закадровое броуновское движение. Оператор дает указания помощнику. В углу попыхивает дымогенератор. Иван Колесников , снявшийся в почти двух десятках сериалов и ролью Лентулова дебютировавший в большом кино, ходит по площадке, что-то напевая. Актрисам в небольшой каморке поправляют прически. Периодически съемочная группа собирается у небольшого монитора, на столе перед которым в пепельнице лежат две режиссерские курительные трубки, микрофон и тарелка с сухарями. Многие похохатывают над эпизодическим появлением Дмитрия Ендальцева : это он сыграл журналиста, который шел курить, но, увидев редактора, обратился в бегство. Ендальцева сравнивают с Бастером Китоном и спорят, к какой эстетике ближе монохромное изображение — советского кино или французской «новой волны». Но так и не договорились. Через полчаса разнообразных дублей на съемочной площадке появляется Станислав Говорухин , а смешки и игривое настроение улетучиваются. В воздухе повисает серьезная тишина, как в аудитории во время экзамена. Режиссер смотрит отснятый материал, скупо комментируя удачные и неудачные детали. Сразу после разбора полетов наступает время обеда — и съемочная группа разбредается, кто куда, оставив бюст Йоханнеса Лауристина в гордом одиночестве красоваться между камерами и осветительными приборами. «Конец прекрасной эпохи » — экранизация «Компромисса» Сергея Довлатова, сборника новелл из семидесятнического быта газеты «Советская Эстония». В павильоне Мосфильма постарались аутентично воссоздать антураж и костюмы той эпохи. «Каждый отдел занимается своими делами — реквизитом, одеждой. У нас замечательный художник по костюмам, хороший реквизитор. Все воссоздается по мелочам. Кажется, что прошло совсем немного времени, однако из вещей того времени уже ничего не достать — ничего попросту нет. Все выбрасывалось, потому что казалось, что никому это не надо. Но в кино все надо», — мягко, с грустной улыбкой рассказывает Валентин Гидулянов , постоянный художник на картинах Говорухина. В 1969 году художнику уже исполнился 31 год, но первые работы — «Схватка » и «Рассказы о Кешке и его друзьях» — были еще впереди. Само время он вспоминает так: «Это было время наших надежд. Началась «оттепель», нам казалось, что все это закончится очень хорошо… и мы жили прекрасно: во-первых, молодость, во-вторых — в надежде каждый день. Мы понимали, что это будет. Теперь это стала дальняя эпоха». За спиной Гидулянова весит газета на эстонском языке, дальше по коридору — целая сеть кабинетов с аутентичным печатными машинками и бюстами Ленина. На первом этаже происходит совсем другая история. У выхода расположился стол с пирожками и чаем. В креслах сидят уткнувшиеся в экраны мобильных телефонов члены съемочной группы. По желтостенному коридору с грохотом возят деревянные щиты, балки и прочие фрагменты декораций. Съемочная площадка «Конца прекрасной эпохи» не оставляет ощущения, будто случилось далекое путешествие на машине времени (нет его и при просмотре отснятого монохромного изображения), но дух иного времени все-таки ощущается: будто ты оказался в старом здании, куда еще не добрался евроремонт и wi-fi. Не 60-70-е, но 90-е.
