Киношные интервью
В прокат вышел режиссерский дебют Сергея Жигунова «Три мушкетера» — еще один взгляд на классический роман Александра Дюма. Также отечественную публику ожидает сериал, в котором некоторые сюжетные линии будут раскрыты более подробно. Мы поговорили с Сергеем Жигуновым о романтиках, актерском взгляде на мотивацию героя, Кирилле Серебренникове и о том, что любят российские зрители. Как давно у Вас появился замысел снять этот фильм? Замысел появился у Дюма, а я-то, собственно, просто так, в окно смотрю. Ну правда, смешно говорить о каких-то замыслах, когда почти каждый год кто-то экранизирует Дюма… Это такое нездоровое желание влезть в ту же кашу. У меня оно возникло давно: было ощущение, что есть что сказать в этой истории. Оно у меня всегда было. И от этой уверенности я даже дебютировал как режиссер. Ни на секунду не сомневался, что у меня все это получится. Хотя, в общем-то, все должно было провалиться со страшным треском, потому что окружавшие меня люди – партнеры, сотрудники, контрагенты — смотрели на меня, как на больного. «Я запустил «Трех мушкетеров»". — «Да?!» — сказали они. Я понимал, что у них с лицом, понимал, что меня это не остановит. Оно и не остановило, собственно. Вы видели картину? Да, только что. Что скажете? Думаю, странно сравнивать эту картину со старыми «Мушкетерами» Юнгвальда-Хилькевича , потому что все «Мушкетеры» разные. Понятно, что Дюма писал роман воспитания, но тут возникает такой острый, может быть даже актуальный, момент, что проблемы главного героя связаны не только с тем, что он такой заводной и шебутной, а с тем, что он – девственник. Этот акцент воспринимается как нечто комедийное и специфичное – кому-то это может не понравиться, а кого-то, наоборот, заинтересует — и только ради этого зрители пойдут в кино. Понимаете, мне хотелось усилить некоторые вещи. Я его сделал девственником только потому, что как артист подошел к предлагаемым обстоятельствам. Он родился в какой-то горной деревне. Раньше городишки были, как теперь деревеньки. Я спрашивал про Гасконь людей, которые там были. Они говорили, что это резкие ребята. Представьте, что в Грузии или Чечне решили вступить во внебрачную связь. Вопрос: когда вас зарежут и с какой скоростью? С этими изменениями я приобрел огромное количество мотивов: мотив, по которому он удрал в Париж, мотив ехать в Лондон. В книге бродил по городу пьющий молодой человек, тридцать два дня бухал с друзьями на королевские деньги после той дуэли (так у Дюма), неожиданно встретил девушку, она спросила: «В Лондон не съездишь?» Он сказал: «Конечно, съезжу». Встал и поехал. А Париж и Лондон — это примерно, как Израиль и Ирак. Или СССР и Германия в 1943 году. На грани войны. Или война уже идет. А ты едешь в недружественную страну. Просто так, потому что какая-то мимо проходившая девушка попросила. Но, когда ты полюбил первый раз, ты можешь прыгнуть в окно. Сразу. Причем вниз головой, шесть раз, пока не убьешься окончательно. Я получаю мотив, понимаю, о чем снимаю. Артисты понимают, что им играть. Потому что иначе романтизм выглядит так: «А давайте махнем на Северный полюс!» – «А давайте!» Выпили и махнули. Они не романтики, они – идиоты. Не хотелось бы, чтобы они выглядели идиотами. Мне кажется, что нам удалось этого избежать благодаря каким-то таким мотивациям, которых у Дюма не было. Хотя в книге речь не шла, был ли у него какой-то любовный опыт. Понимаю, что для него это трагедия, другой опыт, другое мироощущение. Величина события иная совсем. Очень удачным кажется попадание с Риналем (Мухаметов – исполнитель роли Д’Артаньяна – прим. автора), потому что он будто действительно приехал из какой-то «деревеньки» и как актер пока не очень известен. Подождите три недели (смеется). Как Вы его нашли? Мне его прислал кастинг-директор. У меня очень хороший кастинг-директор – Лера Ганкина. Она прислала мне фотографию. Одна улыбка и соломинка между зубами – и больше ничего. Трудно было с ним работать? Он удивительно подготовлен. Кирилл Серебренников – мой земляк, человек, которого давно уже знаю, еще по Ростову, очень яркий одаренный человек – он сумел воспитать в нем настоящего артиста. С ним не было никаких проблем в профессиональном плане: он знал текст, понимал, что он делает, очень легко слушался режиссера. Главное, что умел меняться в тот момент, когда надо было меняться. Все слушают режиссера, но не все могут изменить себя в ту сторону, в которую тебя просят. Медленнее могут, а вот печальнее или веселее — не всегда. Он, конечно, сопротивлялся чему-то. Я его бил свернутым в трубочку сценарием — и все сразу вставало на место. На площадке Вы довольно жестко следите за тем, чтобы выполняли требования режиссера. Абсолютно. Считается, что одна из составляющих жизни актера – желание нравиться. Не возникает конфликта между этой составляющей и тем, что режиссер не обязан никому нравиться, главное, чтобы на съемках все было выполнено правильно? Актер не хочет нравиться. Хороший актер хочет добиться результата, ради которого он пошел играть роль. Если он играет отрицательную роль, он должен не нравиться, наоборот. Отрицательное обаяние все равно присутствует. Да, но это не значит нравиться. Он должен не нравиться, причем, чем сильнее, тем лучше. Актеры, которые играют отрицательных персонажей, так и делают. Поэтому это неправда. Актер должен производить эмоциональное впечатление. Чем ярче он производит впечатление, тем лучше артист. Актерский опыт как-то помог в режиссуре? Конечно, очень помог. Я практикующий долгие годы артист, с большим стажем. Мне довелось работать с огромным количеством разных режиссеров. И своим артистам я всячески помогал: быстро понимал, чего хочу, и предлагал разные технические пути решения тех задач, которые я перед ними ставил. Думаю, мы с удовольствием поработали друг с другом. Они быстро поверили, что я могу им помочь, и мы получали удовольствие от работы. Я надеюсь, они тоже. Я получал огромное удовольствие от работы с ними со всеми. Мне удалось собрать прекрасную команду. Прекрасную. Мне кажется, есть такая проблема, что одних актеров знают по сериалам, а других – благодаря игре в театре. И первых считают плохими, а вторых хорошими (за какими-то редкими исключениями). Как убедить зрителя, что и сериальный актер может хорошо сыграть в полнометражном фильме? Слушайте, все бывает хорошее или плохое. Актер либо хороший, либо плохой. Я собрал хороших актеров. Мне было совершенно все равно, где они играют – в театре, в кино, в сериалах, в рекламе. Мне нужны были хорошие актеры, типажно соответствующие героям, которых они играют. Но у аудитории будут определенные ожидания… Аудитория пойдет смотреть историю, а не актеров. У нас на актеров не ходят. Я могу ошибаться, но мне кажется, что зритель ходит смотреть истории, а не на звезду. В нашей стране. Это такие рекламные уловки: пойдемте смотреть Брэда Питта. Да не будем мы смотреть Брэда Питта, если он снялся в дерьмовой истории. Здесь история замечательная. Дальше будет вопрос, насколько эти артисты соответствуют этой истории, как они справились со своей задачей и так далее. У картины будет довольно широкий прокат? Как я понимаю, не такой, как у «Сталинграда» , но чуть меньше. Не такой, как у «Сталинграда», потому что это разные картины. Там – эпический блокбастер, который, как ледокол, шел к этому сразу. Но прокат очень широкий, я так понял, что все кинотеатры страны будут иметь как минимум экран. Какой следующий проект Вы планируете как режиссер? Может, еще какую-нибудь книгу возьметесь экранизировать? Нет, пока нет. Я как продюсер кое-что должен закончить. На НТВ сейчас будет выходить 36-серийная картина «Горюнов» с Максимом Авериным про экипаж атомной подводной лодки. Очень забавная получилась история. К режиссуре пока не планируете возвращаться? Пока посмотрю, как это «взлетит». Надо глянуть, как это работает.
